Эоловы арфы   ::   Бушин Владимир

Но все-таки у старика есть оправдание. Да, он всю жизнь проповедовал идею просвещенного абсолютизма, любезничал с Людовиком Пятнадцатым, три года жил у Фридриха, переписывался с Екатериной, с Густавом Шведским и якшался еще черт знает с кем из коронованных особ. Но все его заигрывания с ними, все скитания по дворам монархов Европы всегда заканчивались разрывом и враждой. Он бежал из Версаля, бежал из Потсдама и, конечно же, бежал бы из Царского Села. А ведь это совсем иное дело, чем то, что мы видим ныне. Все эти хёхстеры, брентано, струве на словах объявляют себя непримиримыми врагами абсолютизма, а на деле ищут возможности помириться с герцогами и королями.

- Это, конечно, так. Но я думаю о другом: до чего же въедлива монархическая идея, до чего живуче представление о некоем избраннике благодетеле и отце народа, а то и всего человечества, если даже такой ум, как Вольтер, был их пленником!

- Да, - сказал Маркс, - тут у коммунистов хватит работы... Слушай, о том, что купались, - ни слова!

- Хорошо!

Они тихо, думая, что все уже спят, вошли в дом. Но Женни не спала, она накинулась на них:

- Ну, где это вас носит! Уж я думала, не случилось ли чего... Почему у вас мокрые волосы?

- Мы купались в Рейне, - вдруг испугавшись, что жена подумает что-то худшее, поспешно и неожиданно признался Маркс.

- Купались? Очень хорошо, - безразлично отозвалась Женни. - А теперь - спать.

- Фридрих! Она не верит. - Маркс был разочарован и даже задет тоном жены.