Эоловы арфы   ::   Бушин Владимир

Она то и дело косила на него своим ласковым фиолетовым глазом.

- Как же мне тебя назвать? - вслух говорил Энгельс, поглаживая лошадь по крутой шее. - Как же назвать?

Выехав на дорогу, Энгельс все чаще и чаще стал нагонять солдат и офицеров, отставших от своих частей. Брели и в одиночку, и группами. Были и на повозках, и в седлах. Несмотря на всю пестроту этого потока, в нем ощущалось некое единство - все торопились в Кандель и далее - к Книлингенскому мосту.

Было удивительно, почему бездействуют пруссаки. Ведь от крепости Ландау до Импфлингена, оставшегося сейчас справа, всего час пути. Они могли ударить из крепости на Импфлинген, занять его и таким образом отрезать всех отступающих.

Но еще больше Энгельс удивился, прибыв к вечеру в Кандель: там он снова застал не только все отступающее войско, но и правительство, и генеральный штаб, и толпы каких-то важных бездельников, сновавших туда и сюда. Из крепости Гермерсгейм до Вёрта, находящегося прямо перед Книлингенским мостом, противник мог дойти за четыре-пять часов и отрезать уже не только отставших, но и всю армию, и правительство во главе с их доблестными вождями.

- Наши вожди с ума спятили? - Это были первые слова, сказанные Энгельсом Виллиху, как только он разыскал его в Канделе.

- Очень похоже на то, - мрачно ответил Виллих. - Очень.

Они хотели о многом поговорить, но тут явился посыльный от Шнайде: главнокомандующий приказывал Виллиху немедленно явиться к нему.