JК
Эоловы арфы :: Бушин Владимир
Страница: 469 из 765Нет, тут было бы не до улыбок, не до гонора!
Полицейский оказался человеком, видимо, неглупым. На него спокойствие Маркса, его улыбки, а затем и гнев произвели совсем другое впечатление. Он лишь спросил адрес задержанного.
- Дин-стрит, двадцать восемь, - сказал как отрезал Маркс.
- Спросите у него еще, господин сержант, - никак не может утихомириться оценщик, - почему он так беден, если женат на аристократке.
- В самом деле, господин Маркс, почему? - поддается полицейский.
Маркс не отвечает. Он кивает старику:
- Итак, любезный, сколько я могу получить за столовое серебро графов Аргайль?
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Известного французского историка и политика Луи Блана, мнившего себя правоверным социалистом, а на самом деле всегда стоявшего за соглашательство с буржуазией, Маркс, конечно, не жаловал. Волна революции 1848 года вознесла Блана на гребень событий - он оказался членом республиканского Временного правительства. И хотя после поражения революции, ввиду своей соглашательской линии, он едва ли мог опасаться каких-либо крупных неприятностей, Блан, однако, счел за благо убраться в Лондон. Маркса же к берегам Альбиона прибили опасности отнюдь не призрачные.
Как-то осенью Карлу стало известно, что Луи Блан хочет повидать его.
Полицейский оказался человеком, видимо, неглупым. На него спокойствие Маркса, его улыбки, а затем и гнев произвели совсем другое впечатление. Он лишь спросил адрес задержанного.
- Дин-стрит, двадцать восемь, - сказал как отрезал Маркс.
- Спросите у него еще, господин сержант, - никак не может утихомириться оценщик, - почему он так беден, если женат на аристократке.
- В самом деле, господин Маркс, почему? - поддается полицейский.
Маркс не отвечает. Он кивает старику:
- Итак, любезный, сколько я могу получить за столовое серебро графов Аргайль?
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Известного французского историка и политика Луи Блана, мнившего себя правоверным социалистом, а на самом деле всегда стоявшего за соглашательство с буржуазией, Маркс, конечно, не жаловал. Волна революции 1848 года вознесла Блана на гребень событий - он оказался членом республиканского Временного правительства. И хотя после поражения революции, ввиду своей соглашательской линии, он едва ли мог опасаться каких-либо крупных неприятностей, Блан, однако, счел за благо убраться в Лондон. Маркса же к берегам Альбиона прибили опасности отнюдь не призрачные.
Как-то осенью Карлу стало известно, что Луи Блан хочет повидать его.