Эоловы арфы   ::   Бушин Владимир

Я уверен, доктор Маркс, что по своим моральным и интеллектуальным качествам вы были бы вполне достойны своей новой профессии, но, увы, как это ни печально, - и тут голос Хили стал искренним, ибо сейчас он говорил правду, - мы не можем взять вас на службу, ваш почерк чрезвычайно неразборчив, и все говорит о том, что станет он еще хуже. Бюро не может рисковать.

- Мистер Хили, - как ни в чем не бывало, спокойно сказал Маркс, - я только сейчас вспомнил. Ведь я дал вам лишь очень старые образцы своего почерка, а сегодняшнего образца там нет - я все собирался написать несколько строк, да так и забыл...

- Как? - всполошился Хили. Он тотчас горько пожалел о своей глумливой тираде. А вдруг сейчас Маркс пишет сносно? А вдруг его все-таки можно взять на службу? А вдруг это не принесет ущерба бюро и его можно будет держать на привязи, этого монстра? - О доктор Маркс, пересядьте сюда, вот бумага, я вам сейчас продиктую.

- Это излишне. Я напишу сам. - Маркс взял чистый лист, что-то быстро написал на нем столбиком и протянул Хили. Тот нетерпеливо поднес лист к глазам, мгновение смотрел на него, потом с искренним огорчением вздохнул:

- Нет, доктор Маркс, сейчас вы пишете еще хуже чем раньше. Я не могу прочитать здесь ни слова, - с нарочитым равнодушием он уронил листок на стол.

Вдруг мистера Хили охватило чувство, похожее на жалость. Молчаливость и сдержанность Маркса он расценил как робость. Строки, написанные им сейчас на чистом листе, показались ему последней отчаянной попыткой - это после таких-то насмешек! - получить место. Хили, пожалуй, даже сделалось немного неловко за свою издевательскую речь.