Эоловы арфы   ::   Бушин Владимир

Это была слегка измененная в первой строке эпиграмма Роберта Бернса, любимого поэта Маркса:

Году, наверное, в тридцатом

(Точнее я не помню даты)

Лепить свинью задумал черт,

Новдруг в последнее мгновенье

Он изменил свое решенье,

И вас он вылепил, милорд!

...Шагая домой, Маркс не знал, радоваться ему "провалу на экзамене" или огорчаться. Во всяком случае, было ясно одно: с этим кончено. Теперь надо было во всех подробностях обдумать тот второй план, о котором он не успел рассказать Женни. План этот был уже самой крайней, отчаянной мерой. Он состоял в том, чтобы оставить всю мебель в уплату домохозяину, объявить себя несостоятельным должником по отношению ко всем остальным кредиторам, найти обеим старшим дочерям при содействии Кэннингэмов места гувернанток, пристроить куда-нибудь Ленхен, а самому с женой и маленькой Тусси попросить приюта в одном из казарменных домов для бедняков и бездомных.

Чем ближе он подходил к дому, тем тверже становилось его намерение осуществить этот план. Другого выхода нет, нет и нет. Вот сейчас он откроет дверь и все объявит жене. Никаких возражений слушать не будет. Они бесполезны...

Он открыл дверь, и первое, что увидел, было счастливое лицо жены. Она улыбалась, она плакала.

- Что случилось, Женни? Что с тобой? - опасение шевельнулось в душе Маркса.

- Случилось, случилось, случилось! - радостно повторяла Женни. Случилось то, что и должно было случиться. Что я тебе говорила? Разве друзья дадут нам пропасть! Они же понимают, что такое Маркс... Случилось то, что Энгельс прислал сто фунтов стерлингов!

- Сто фунтов? Где он мог столько взять? - Маркс был и обрадован и смущен.