Карта родины   ::   Вайль Петр

На другой стороне шоссе хохотали два молодых чеченца: вертолет гонялся за их белой «Нивой», ракеты у него, видно, кончились и бил только пулемет. Они ушли, петляя, загнали машину в кусты у речки, а тут и стемнело. Сейчас они разглядывали автомобиль, вкладывая пальцы в пулевые отверстия, вынимали остатки стекол, тащили из багажника запаску и всё смеялись.



БЫТ ВОЙНЫ



Однажды утром мы в очередной раз двинулись через Терский хребет и вдруг обнаружили, что снег сошел, горы оказались темно-зелеными, а по склонам, выпущенные из кошар, рассыпались, как камни, серые овцы. Открыточная идиллия — но рано или поздно въезжаешь в Грозный.

В Чечне я увидал и ощутил огромное количество горя. Воспринимается это именно так: в неких арифметически измеряемых величинах, больших и тяжелых. Горя вокруг было столько, сколько я не ожидал и ожидать не мог, сколько мне бы не выдержать — если б не изумление перед способностью человека выживать. Как нет предела роскоши и комфорту, так не достать дна в снижении к первичным основам жизни.

Нью-Йорк-Москва-Назрань: переброс к унылой пятиэтажной безликости, осыпающейся без всякой войны. И та же Назрань — светоч цивилизации после нескольких дней в чеченском промозглом холоде и непролазной грязи: бомбы и гусеницы превращают в кашу любое твердое покрытие. Потом на какое-то время потеплело, и грязь без перехода сменилась непроглядной пылью, от которой через пять минут на ветру свои волосы начинали казаться шапкой.