Наброски углем   ::   Сенкевич Генрик

- Да это крестное имя, ты скажи, как его прозвание.

- А я почему знаю.

- Вот видишь. А я знаю: Прозвание ему было "Искупила".

- Да ты белены объелся!

- Не веришь, так послушай:

О пресвятая дева!

Ты господа бога своей грудью вскормила

И грех нашего прародителя искупила.

- Ну что, не "Искупила"?

- Пусть будет по-твоему.

- Выпили бы лучше, - прервал их войт.

- За твое здоровье, кум.

- За твое здоровье!

- Лхаим!

- Селям!

- Дай бог счастливо!

Все трое выпили, но так как происходило это во время франко-прусской войны, то Гомула опять вернулся к политике.

- Французы, - сказал он, - просто вертопрахи. Я-то их не помню, а только мой отец говорил, что как стояли они у нас на постое, прямо как судный день был в Бараньей Голове. Больно они охочи до баб. Возле нашей хаты жил Стась, отец Валента, а у них на постое тоже был француз, а может, и два, не помню. И вот, просыпается раз ночью Стась, да и говорит: "Каська! Каська! Мне почудилось, будто француз возле тебя лежит". А она говорит: "Да и мне самой тоже так сдается". А Стась говорит: "Так ты скажи ему, чтобы он убирался прочь!" А баба ему: "Как бы не так... Поговори с ним, когда он по-нашему не понимает!" Чего ему было делать?..

- Выпьем-ка еще по одной, - сказал Бурак.