Наброски углем   ::   Сенкевич Генрик

Пан Скорабевский, мужчина в меру полный и в меру красивый, с длинными усами, сидел на стуле и курил трубку; пани Скорабевская наливала чай, а ревизор, человек скептического ума, потешалсянад старым священником.

- А вот расскажите-ка нам, ваше преподобие, об этой славной битве, говорит ревизор.

- Что? - спрашивает старик, приложив руку к уху.

- О битве, - уже громче повторяет ревизор.

- А... о битве... - протянул ксендз и, задумчиво поглядывая вверх, что-то прошептал, как бы собираясь с мыслями. Ревизор уже заранее приготовился смеяться, а все остальные молча ждали рассказа, хотя уже слышали его сотни раз, так как постоянно вызывали на него старика.

- Что же, - начинает Улановский, - был я тогда викарием, а приходским священником был ксендз Гладыш. Хорошо, говорю: ксендз Гладыш. Тот самый, что перестроил ризницу, царствие ему небесное! Только что кончилась поздняя обедня, я окликаю его. "Что?" - спрашивает он. "Да вот мне кажется, так это не пройдет". - "Да и мне кажется, отвечает, что так это не пройдет". Вдруг смотрим: из-за ветряной мельницы показались войска - кто на лошадях, кто пешком, тут знамена, там пушки... Я сейчас и подумал: "Ого!" А тут уж валят и с другой стороны. "Овцы, что ли?" - думаю. А это не овцы, а кавалерия. Как только эти увидели тех, так сразу же: "Стой!", а те тоже: "Стой!" Вдруг как выскочит из лесу кавалерия, эти сейчас вправо, те влево, эти тоже влево, те - за ними. Видят, плохо дело! Тогда и эти тоже на них! Да как начали стрелять, а тут вдруг из-за горы что-то блеснуло. "Видите?" - спрашиваю Гладыша. "Вижу", - отвечает, а там уж пошли палить из пушек, из ружей... Эти - к реке, а те не пускают, этот того, а тот этого. То те берут верх, то эти.