Над Курской дугой   ::   Ворожейкин Арсений Васильевич

Противники говорили также, что на войне такой прием нельзя применять, так как неприятель, мол, не позволит сблизиться на короткую дистанцию. Поэтому требовали учиться стрелять с больших дальностей.

И вот теперь в присутствии командующего нам представилась возможность доказать преимущества нового способа. Правда, генерал ничего не знал о нашем намерении, но сейчас в его власти одобрить или запретить новый способ атаки. Мы чувствовали себя как на экзамене. Волновался и майор Петров. Он одобрял наш метод и хотел обучать на основе его всех летчиков полка.

За год напряженной работы мне удалось провести больше двадцати стрельб по конусу днем и несколько ночью. И ни разу зря не «утюжил» воздух. Но все равно переживал: как-то получится сейчас.

Садясь в самолет, я чувствовал, как в моих руках дрожит ручка управления, ноги зря шевелят педали. Все действия резки, порывисты. Техник попытался было осветить карманным фонариком приборы в кабине, но я неожиданно прервал его грубоватым окриком. И странное дело: собственный голос подействовал успокоительно. Руки стали тверже, движения мягче. Когда заработал мотор, обдав лицо упругой струей воздуха, я уже был спокоен. А оказавшись в воздухе, испытал такое ощущение, будто все переживания остались там, внизу.

В небе всегда чувствуешь себя более спокойно, чем на земле перед взлетом. Очевидно, в полете сила профессиональной привычки делает летчика собранней, воздух словно выветривает из головы все земные волнения.