Одиноко прочерченный путь   ::   Померанц Григорий

Она одновременно бросает свет золотых вечерних лучей на страстную близость, продолжающую созерцание, близость как причастие Богу в любимом, как любовь к Богу через обожженную любовью тварь. В стихотворении, начинающемся с нарастания, обступания тиши, мы движемся от изголовья вверх, к звездам, а здесь, в созерцании объятий солнца с морем, - к символу космического соития в живом объятии. Два причастия сливаются вместе - и в созерцании приморского заката, и в созерцающем осязании тайны через чувство кожи.

Восполненность встречи двух восполненных включает в себя и "одиночества верховный час", о котором писала Марина Цветаева, час полноты внутренней свободы, погружения в бездну бесконечности и творческого порыва, вырастающего из ее глубины:

Одиночество - это свет,

Тот, в котором почти тону.

Нет опоры. Другого нет.

Но душа не идет ко дну.

Одиночество - это круг

Неба, крыльев моих разлет.

В мире нету врага, а друг

Одиночества не прервет.

Бесконечное торжество,

Когда сердце мое полно.

Друг мой просто войдет в него.

Нас не двое. Мы с ним одно.

Можно вспомнить современного богослова: отрешенность и одиночество - не пожизненное призвание, а часть большого ритма жизни.

Однако встреча, подобная нашей, случается редко. Чаще восполненность остается неразделенной. Тогда она держится на собственных крыльях, подхваченная духом любви, не ждущим и не требующим страстного ответа.