Огнем и мечом   ::   Сенкевич Генрик

В рассуждении же стыда, так я никого не приглашаю испить его со мною - сам же изопью, и, даст бог, он мне не меньше меда вот этого по вкусу придется. Заслуга - она, что масло, наверх всплывет.

В этот момент вернулся Скшетуский.

- Люди уже выступили, - сказал он.

Зацвилиховский налил по чарке.

- За счастливую поездку!

- И благополучное возвращение! - добавил пан Заглоба.

- Плыть вам легко будет, вода безбрежная.

- Садитесь же, милостивые государи, допьем. Невелик бочонок-то.

Они сели и разлили мед.

- Интересные края повидаешь, ваша милость, - говорил Зацвилиховский. - Уж ты пану Гродзицкому в Кудаке от меня поклонись! Вот солдат так солдат! На самом краю света сидит, вдали от присмотра гетманского, а порядок у него, дай боже такому во всей Речи Посполитой быть. Я-то знаю и Кудак, и пороги. Бывало, туда чаще ездили, и тоска прямо за душу берет, как подумаешь, что все это прошло, минуло, а теперь...

Тут хорунжий подпер седую свою голову и глубоко задумался. Сделалось тихо, слышалось только цоканье в воротах: это последние люди Скшетуского выходили на берег к байдакам.

- Боже мой! - молвил, очнувшись от раздумий, Зацвилиховский. - Хоть распри и не стихали, а раньше лучше было.