Потоп (Книга II, Трилогия - 2)   ::   Сенкевич Генрик

Тишина наступила после этого, все слушатели замерли в изумлении. Как зачарованные, смотрели они на молодого рыцаря, а он стоял, сверкая очами, с пылающим лицом и гордо поднятой головой. И так ужасен был он в эту минуту, полон такой дикой отваги, что все невольно подумали, что этот человек мог свершить такой подвиг.

- Да, он мог на такое отважиться! - промолвил после минутного молчания примас.

- Как же ты это сделал? - воскликнул король.

Кмициц рассказал все как было.

- Ушам своим не верю! - воскликнул канцлер Корыцинский.

- Милостивые паны, - торжественно промолвил король, - не знали мы, кто перед нами! Жива еще надежда, что не погибла Речь Посполитая, коль родит она таких рыцарей и граждан.

- Он может сказать о себе: "Si fractus illabatur orbis, impavidum ferient ruinae!"* - сказал ксендз Выджга, который любил по всякому поводу цитировать древних авторов.

_______________

* "Если обрушится, расколовшись, мир, то и под его обломками я останусь неустрашимым" (лат. - Гораций).

- Прямо не верится! - снова вмешался в разговор канцлер. - Скажи же нам, рыцарь, как спас ты жизнь свою и как пробился сквозь шведов?

- Гром оглушил меня, - ответил Кмициц, - и только на следующий день нашли меня шведы: как труп бездыханный, лежал я у окопа. Суду меня предали, и Миллер приговорил меня к смерти.

- А ты бежал?

- Некий Куклиновский выпросил меня у Миллера; черную злобу таил он против меня и сам хотел со мной расправиться.