Рыбарь (Комбинации против Хода Истории - 2)   ::   Гергенредер Игорь

А барин Россию любит, но не отказался ни от чего ради нее: не мог по

слабости, куда ему против меня?

То есть он слабый, больной росток в саду России, и я, как о ней целой, так и о нем должен печься!

- И как же мне тогда, - рассерженно и убежденно заключил Володя, - не смотреть на него сверху?!

Будь Павленин не в тюрьме под угрозой расстрела, егоразорвало бы от хохота.

Он притворился, что всерьез принял услышанное; при этом воодушевляюще верилось: до чего ловко сумел он загнать в угол столь прожженного хитреца! Тому остается лишь нахально врать откровенную чушь.

Ромеев с презрением говорил:

- Ты плакал, что рученьки твои отмотались мокрую шерсть таскать, спинка изломилась и пожрать ты не можешь то, что у других на столе. А я камни ворочал, тесал их - ладони кровоточили! травил пылью легкие и мечтал не о том, чтоб в чистой сидеть конторе, печати ставить и чтоб мне из ресторана приносили обед. А я думал, что я могу и должен сделать, - он на секунду примолк, колеблясь, сказать или нет, - сделать, чтоб мне на надгробном камне написали - "честь россов выражал".

- Ну разве ж ты, - горячо, горестно вскричал Володя, - можешь понять "Честь россов выражал"?

Егор спрятал взгляд, не посчитав нужным поддакнуть. Ромеев с трудом кое-как обуздал кипевшую в нем бурю и, приостанавливаясь, чтобы не сбиться, со снисходительно-усмешливым выражением задал вопрос:

- Разве б ты или кто другой... из всех вас мириадов таких же...