JК
Стожок на поляне (Комбинации против Хода Истории - 6) :: Гергенредер Игорь
Страница: 18 из 32Денег вдосталь. И должники отцовы живут... Сжал ладонями её изжелта-серое лицо, коснулся пальцами ямок под скулами. - Если б не захотел с тобой с поезда сойти, давно б в Америке был. Сквозь вот эти стёклышки на меня, младенца, здешнее солнце светило. Воздвиженская церковь, где крещён, устояла. Святой мой - Сергий Радонежский. Повлажнели глаза; в последний раз тихо заплакала.
- От людей ты отпал, но и Богу не служишь. Вымолю просветленье тебе... Господи, наставь. Гроб с покойницей увезли на барке в Самару. Секлетея! В лихорадочные годы привела в заповеданное место, подарила покой среди Еричьей красы, тихости... Что до людей? Живу как деревья, травы, рыбы.
Весной послал Конырев купить тройку лошадей. Издалека пригнал Сидор кобыл, молодых, диких, храпящих. Объезжал на выгоне, что протянулся до песчаного волжского берега. Дивились мужики отточенно-привычной, "природной" сноровке наездника: - Как чует он лошадь-то!.. - Татарин! - Да не татарин он! - Всё одно - татарская манера... то-то и нюх! - А руки-то, примечайте: вёрткие, что щучки! Всё-о-о знают!
Перед коллективизацией сгинул Конырев. Ложкарь, в одной рубахе, в опорках на босу ногу, по глубокому снегу прошёл в правление. - Моя говорит, Егор - враг большой! Искать нада! К стенке ставить нада! Был записан в колхоз как первейший, зарытый в землю бедняк, который тянется из одичалой тьмы к сознанию момента. Приволок на верёвке всё хозяйство своё: длиннобородую козу, хрипевшую от какой-то хвори.
- От людей ты отпал, но и Богу не служишь. Вымолю просветленье тебе... Господи, наставь. Гроб с покойницей увезли на барке в Самару. Секлетея! В лихорадочные годы привела в заповеданное место, подарила покой среди Еричьей красы, тихости... Что до людей? Живу как деревья, травы, рыбы.
Весной послал Конырев купить тройку лошадей. Издалека пригнал Сидор кобыл, молодых, диких, храпящих. Объезжал на выгоне, что протянулся до песчаного волжского берега. Дивились мужики отточенно-привычной, "природной" сноровке наездника: - Как чует он лошадь-то!.. - Татарин! - Да не татарин он! - Всё одно - татарская манера... то-то и нюх! - А руки-то, примечайте: вёрткие, что щучки! Всё-о-о знают!
Перед коллективизацией сгинул Конырев. Ложкарь, в одной рубахе, в опорках на босу ногу, по глубокому снегу прошёл в правление. - Моя говорит, Егор - враг большой! Искать нада! К стенке ставить нада! Был записан в колхоз как первейший, зарытый в землю бедняк, который тянется из одичалой тьмы к сознанию момента. Приволок на верёвке всё хозяйство своё: длиннобородую козу, хрипевшую от какой-то хвори.