Хмельницкий (Книга первая)   ::   Ле Иван

Ты что же, для того и в поход пошел, чтобы неверными мальчишками, будущими солдатами нашего светила султана, янычарами, вот эти пустынные овраги заваливать? Пятьдесят аспров за мальчика тебе не нужны?.. Дать ему десять ударов за ущерб, нанесенный государству!.. Юсуп из Аккермана! Ты арканом обезобразил шею красивой невольницы и только потом отдал ее мне, аллахом поставленному над тобой атаману, назло испортив такое добро. В гарем не возьмут с кровоподтеками на шее, ты знал об этом? А хорошая девушка в султанском гареме ценится в пятьсот аспров, медведь ты неотесанный. Отобрать у него и вторую невольницу, а самого изгнать из отряда... Всех, у кого замечу на теле невольников изъяны от аркана или нагайки, а еще хуже - от насилия, до окончания похода буду сечь нагайками, лишать права на ясырь и направлять в самые опасные бои с поднепровцами!..

По крутому спуску в лощину спускался всадник на мокром, загнанном коне. Джуры, гайдуки бросились к нему, чтобы он не мешал Мухамеду Гирею чинить военный суд, adet uzere [как принято (турецк.)] в походе, карать нерачительных правоверных. Но всадник, пренебрегая опасностью, рвался к атаману, неистово крича:

- Я от Селима, от Селима!..

И, миновав заслон, поскакал по лощине к вожаку, величаво стоявшему на каменном троне в окружении толпы подчиненных.

- Я от Селима, непобедимый батырь Аккермана! От Селима я!..

- А? От Селима? - И наследник Гиреев резко поднял руку с нагайкой, требуя тишины.