Хмельницкий (Книга первая)   ::   Ле Иван

Я стану таким судьей! Ведь семь лет паны иезуиты толковали мне о "демосе" и "кратосе" - народе и народоправии. Не пора ли и за дело браться... Но гетман, гетман!.. Сколько добрых пожеланий я слышал от этого старого шляхтича! И напоследок - вырвал сердце из груди своего добросовестного ученика... А ты, Максим, говоришь: "сам справлюсь". Поймать и судить нужно не только Селима. И одному тебе не справиться...

- Когда шел этот позорный торг, гетман промолчал, - попытался Максим защитить Жолкевского. - Пусть уж старика земля осудит. Нужно браться за шляхту в целом. Паны комиссары не посчитались с разумным и резким протестом региментара Украины пана Хмелевского... Но ты не кипятись, успокойся. Тут такого наговорил... А пан Хмелевский обещал своевременно предупредить Джулая на хуторе. Я с ним разговаривал за три дня до страшного ночного происшествия с монашкой. Наверное, его джура предупредил семью Джулая, чтобы остерегались, - с тревогой выслушав взволнованного Богдана, говорил Кривонос, стараясь успокоить друга.

Но Богдана теперь трудно было утихомирить словами. Встревоженное сердце его кипело лютой ненавистью к тем, кто смертельно оскорбил его человеческое достоинство и причинил такую невозместимую утрату...

- Пан Джулай тоже казак, - понизив голос, продолжал Богдан, нисколько не поддаваясь уговорам друга. - Знаю об этом по рассказам старика Богуна. Но я должен ехать вместе с тобой, брат Максим.