Блефовать, так с музыкой   ::   Яковлева Елена Викторовна

Взгляд доброго молодца стал жестким, как у волкодава:

— Где эта записка?

— Тю-тю! — С помощью ладони я изобразила неудержимый полет ласточки над землей и торжествующе объявила:

— В мусоропроводе!

Странные вопросы задает этот майор, где же ей еще быть, записке от бросившего меня любовника? В мусоропроводе и только в мусоропроводе!

— Жалко, — опечалился добрый молодец. — Может, хотя бы припомните, что в ней было написано?

— Может, — согласилась я и наморщила лоб, вроде как усиленно вспоминая. А что там было вспоминать, когда я злосчастную записку наизусть вызубрила. Только не желала это демонстрировать, а то майор, начитавшийся моих писем к Парамонову, возьмет да и решит, будто я до сих пор по нему сохну. — Н-ну… Там было всего несколько слов. Что-то типа:

«Был, но не застал, заскочу завтра».

— Но не заскочил?

Я постаралась, чтобы голос мой звучал как можно более равнодушно:

— Честно признаться, я его особенно и не ждала. Может, он приходил, когда меня не было, я ведь с работы раньше семи не возвращаюсь.

Кажется, это называют ложными показаниями, потому что вы не хуже меня знаете, как все было на самом деле: я полдня проторчала дома, поджидая Парамонова. Но ведь в главном я не соврала — он ко мне так и не пришел.

— Понятно, — процедил сквозь зубы озабоченный парамоновским исчезновением майор. — Ну а день, когда вы обнаружили в почтовом ящике эту записку, надеюсь, не до конца стерся из вашей памяти?

В его голосе мне почудился подвох, а потому я посмотрела на голубоглазого повнимательнее, однако его смазливая физиономия оставалась непроницаемой.

— Не стерся, — буркнула я недовольно. — Это было несколько дней назад. Сейчас точно скажу. — Я сходила в прихожую полюбоваться настенным календарем, а вернувшись, отрапортовала:

— Седьмого, во вторник.