Одиссея (пер. В. В. Вересаева)   ::   Гомер

Вместо того чтоб напасть на пришельцев, они поднялися

И подошли к ним, приветно виляя большими хвостами,

Как пред хозяином, зная, что лакомый кус попадет им,

Машут хвостами собаки, когда от обеда идет он,

Так крепкокогтые волки и львы виляли хвостами

Около них. Но они испугались ужасных чудовищ.

Остановились пред дверью богини прекрасноволосой

И услыхали прекрасно поющую в доме Цирцею.

Около стана ходя, нетленную ткань она ткала —

Тонкую, мягкую; ткать лишь богини такую умеют.

Спутникам стал говорить Полит, над мужами начальник,

Между товарищей всех наиболе мне милый и близкий.

— Кто-то, друзья, так прекрасно и звонко у ткацкого стана

Песню поет, — по всему ее звуки разносятся полю.

Женщина то иль богиня? Скорей подадим-ка ей голос! —

Так он сказал. И они закричали, ее вызывая.

Вышла Цирцея немедля, блестящие двери раскрыла

И позвала. Ничего не предчувствуя, в дом к ней вошли все.

Только один Еврилох не пошел, заподозрив худое.

В дом их Цирцея ввела, посадила на стулья и кресла,

Сыра, зеленого меда и ячной муки замешала

Им на прамнийском вине и в напиток подсыпала зелья,

Чтобы о милой отчизне они совершенно забыли.

Им подала она. Выпили те. Цирцея, ударив

Каждого длинным жезлом, загнала их в свиную закутку.

Головы, волосы, голос и вся целиком их наружность

Стали свиными. Один только разум остался, как прежде.

Плачущих, в хлев загнала их Цирцея и бросила в пищу

Им желудей и простых и съедобных и деренных ягод —

Пищу, какую бросают в грязи почивающим свиньям.