Одиссея (пер. В. В. Вересаева)   ::   Гомер

Кто же и сам безупречен и мысли его безупречны, —

Славу широкую всюду о нем между смертных разносят

Странники, много людей называет его благородным».

Ей отвечая на это, сказал Одиссей многоумный:

«О достойная чести супруга царя Одиссея!

Мне одеяла, подушки блестящие стали противны

С самой поры, как впервые я критские снежные горы,

В длинновесельном плывя корабле, за собою оставил.

Лягу я так, как давно уж без сна провожу свои ночи.

Много ночей проворочался я на убогих постелях,

Так дожидаясь прихода на небо Зари пышнотронной.

И омовение ног сейчас мне совсем не желанно.

Нет, никогда наших ног ни одна не коснется из женщин,

Тех, которые здесь несут свою службу при доме,

Если женщины нет у тебя престарелой и умной,

Столько же в жизни своей, как я, перенесшей страданий.

Если бы ноги она мне помыла, я не был бы против».

Мудрая так Пенелопа на это ему отвечала:

«Милый странник! Милее в мой дом никогда не являлся

Муж — разумный такой — из странников стран чужедальних.

Все, что ты здесь говоришь, — так обдуманно, все так понятно!

Старая женщина есть у меня, разумная сердцем.

Ею и выкормлен был и выхожен тот несчастливец,

Ею он на руки был в минуту рождения принят.

Очень она уж слаба, но все ж тебе ноги помоет.

Ну-ка, моя Евриклея разумная, встань-ка и вымой

Ноги ему. Твоему господину он сверстник.