Адмирал Хорнблауэр в Вест-Индии   ::   Forester Cecil Scott

– Утверждение протокола и приговора станут последним событием в моем командовании. Это может послужить мне оправданием, нет, объяснением. Я могу отменить приговор в качестве акта милосердия как благодарность за хорошее поведение эскадры в период моего командования ей.

– Понимаю, дорогой. А если Рэнсом прибудет раньше «Флоры»?

– Я не могу этого исключить…

– Исключить?

– Я могу сделать предположение, что Рэнсом захочет начать командование с акта милосердия.

– А он захочет?

– Я слишком мало знаю Рэнсома, дорогая. Поэтому просто не могу ничего сказать.

Рот Барбары уже приоткрылся, она уже собиралась произнести: «Неужели для него си-бемоль важнее, чем человеческая жизнь?» – но в то же мгновение она передумала. Вместо этого она сказала другие слова, которые также, и даже еще дольше готовы были сорваться с ее уст: «Я люблю тебя, милый».

Снова их глаза встретились, и Хорнблоуэр почувствовал, как его страсть потоком устремляется к ней, чтобы слиться с ее порывом, как сливаются реки. Он прекрасно понимал, что все его слова о дисциплине и прецедентах не оказали никакого действия на убеждения Барбары: женщина, даже в большей степени, чем мужчина, склонна оставаться при своем мнении, если ее принуждают переменить его против воли. Однако Барбара не сказала этого, она сказала нечто иное. И это иное, как и всегда, более подходило к обстановке.