Александр Македонский. Пределы мира   ::   Манфреди Валерио Массимо

Боясь повредить столь драгоценную вещь, он повязал ленту себе на голову и так поплыл к кораблю. Когда он поднялся на борт, всех поразило это предвестие беды, и следовавшие с царем маги и халдеи шепотом посоветовали ему наградить моряка за спасение царской диадемы, а сразу после этого предать смерти, чтобы остановить злую судьбу.

Царь ответил, что за подобное кощунство довольно и порки, и снова повязал диадему.

Неарх попытался отвлечь Александра разговором о великом походе к Аравии, но увидел во взгляде царя тень — точно такую же, как в тот час, когда он смотрел на сожжение Калана.

Через несколько дней царь, сидя на троне, наблюдал за маневрами своей конницы, проходившими за городской стеной. В какой-то момент он встал, чтобы подойти к командирам, и вдруг, пока все были отвлечены, какой-то незнакомец прошел меж царедворцев и с безумным смехом уселся на царское место. Персидская стража тут же убила его, но халдейские жрецы стали бить себя в грудь и царапать себе лица в знак отчаяния, утверждая, что это — худшее из знамений.

Однако, несмотря на несчастливые предзнаменования, любовь Роксаны и желание увидеть своего сына позволяли Александру отогнать печальные мысли.

— Интересно, на кого он будет больше похож: на тебя или на меня, — говорил он. — Мой учитель Аристотель утверждал, что женщина — всего лишь сосуд для мужского семени, но, по-моему, он и сам в это не верил. Очевидно, что некоторые дети больше похожи на мать, чем на отца. Например, я сам.