Белое проклятие   ::   Санин Владимир Маркович

Я пытаюсь возбудить в себе чувство, похожее на ревность, но у меня не получается, и я думаю о том, как было бы хорошо, если бы Надя оказалась моей сестрой, я бы любил её, как «сорок тысяч братьев любить не могут». Но если я не ошибаюсь и у Алексея Игоревича при виде Нади блестят глаза, то ухаживает он за ней, как полный лопух: начинает рассказывать о проделках своих внуков. До сих пор я что-то не замечал, чтобы подобные приёмы производили на молодую женщину неотразимое впечатление.

– Самому младшему, Андрейке, всего два месяца, а он уже вовсю пользуется техникой, – хвастает он. – Алексей, мой сын и тезка, одержим идеей выращивать Андрейку на свежем воздухе, днём и ночью коляска на балконе, а в коляске микрофон, и когда Андрей Алексеевич хотят перекусить или совсем наоборот, его вопли разносятся через колонки по всей квартире. Музыка, Вадиму Сергеичу такую и за сто лет не написать!

Мама даже извелась от нетерпения – так ей хочется поведать, каким смышленым был я во младенчестве.

– Когда Максиму было всего два годика, – ухватившись за паузу, начинает она, – ой, что я говорю, полтора! Он…

– …обыграл в шахматы Ботвинника, – подсказываю я. – Алексей Игоревич, простите за нескромный вопрос, вы очень дружны с Вадимом Сергеичем?

– …он был таким же невоспитанным, как и сейчас, – сухо констатирует мама. – Он собрал все тапочки в коридоре, а мы жили в большой коммунальной квартире, и утопил их в ванной!

– Гм… я бы так категорически наши отношения не определил, – с некоторым смущением говорит Алексей Игоревич. Просто случай сделал нас соседями по номеру.