Белое проклятие   ::   Санин Владимир Маркович

Халтура и показуха, но в последнюю субботу месяца на станцию приходит мама, а такую санкомиссию не обманешь, будем вкалывать до седьмого пота.

– Челавэк, чаю! – требует Рома.

Чай у нас сегодня отменный, туристка в очках, на которой Гвоздь вот уже вторые сутки хочет жениться, подарила ему «Букет Абхазии». Гвоздь притаскивает ещё кастрюлю с подгоревшим кулешом, но от него, к нескрываемому удовлетворению Ромы, все отказываются, даже сам автор не без отвращения съедает две-три ложки (если русский язык обогатился «автором гола», то почему бы не быть «автору кулеша»?).

Я даю наставления:

– Членам комиссии смотреть в рот, не возражать, за каждое замечание благодарить и жаловаться на мою строгость: «Житья от него нет, ни днём ни ночью покоя не даёт!» К Виктору Палычу обращаться только «профессор». Он доцент, но это не имеет значения. «Да, профессор, большое спасибо, профессор, разрешите записать вашу мысль, профессор». На Евгению Ильиничну пялить глаза, восторгаться её фигурой и с недоверием разводить руками: «Вы – бабушка? Невероятно! Вы, конечно, шутите, Евгения Ильинична?» Очень въедлив и опасен Оскар Львович, ему, Олег, Сименона невзначай подсунь, пусть отдохнёт в гостинице. Гвоздь, получай пятёрку и купи пирожных, только спрячь под замок, чтобы Рома ночью не слопал. Посторонних на станцию не пускать!

– Правда, с ними одна аспиранточка едет? – елейным голосом интересуется Гвоздь. – Я к тому, что её в порядке исключения можно бы здесь устроить, я послежу, чтоб ей было удобно.