Белое проклятие   ::   Санин Владимир Маркович

По моему знаку Олег и Осман нахлобучивают на голову Гвоздя шапку, набрасывают на него куртку и волокут на свежий воздух. Обычно после такой процедуры Гвоздь возвращается тихий, как овечка. Если аспирантка в самом деле приедет и захочет сэкономить на гостинице, Гвоздя будем связывать на ночь лавинным шнуром.

– А я? – расстроенно спрашивает Вася. – Мне больше нельзя жить на станции?

Я киваю Леве, и он зачитывает приказ начальника о временном зачислении в штат Лукина Василия Митрофановича на полставки уборщицы. Вася от души благодарит и клянётся оправдать доверие.

Всё, можно расслабиться. Я смотрю на часы: до встречи с Катюшей время ещё есть. Любопытное существо, полмира объездила, прославляя русскую красоту и моды знаменитого Зайцева. Хотя вполне может случиться, что это – игра фантазии и никакая она не манекенщица, что, впрочем, мне безразлично, я не отдел кадров.

По заявкам слушателей Рома запускает «Скалолазочку» – одну из самых любимых, таких у нас две кассеты. «Мы с тобой теперь одной верёвкой связаны…» Душа ноет, когда вспоминаешь, что Высоцкий не напишет больше ни одной песни, что его хриплый голос остался только на плёнке. Сколько его ни слушаешь, наизусть давно знаешь каждое слово, а бьет по нервам, так и чувствуешь, что с каждой песней он сжигал свои лёгкие.

С ног до головы залепленный снегом, влетает Гвоздь. Глаза его вытаращены, рот раскрыт.

– С приветом – девять сантиметров!

Рома выключает магнитофон, мы не верим своим ушам.