Боярин   ::   Гончаров Олег

 – Слабая стала…

– Это ничего, это пройдет скоро.

– Мне бы хлебушка… три дня не ела…

– Сразу хлеба нельзя, горло поцарапаешь. Давай-ка я тебя к себе отнесу… спасибо тебе, Никодим, – сказал я вконец растерявшемуся привратнику. – Ты добрый человек, а таких боги любят.

– Помогай вам Господь, – сказал послушник и нас с Мариной перекрестил.

Я ее в келью отнес, на лежак свой пристроил. Потом Никифора растолкал, он на нас спросонья вылупился и никак понять не может, что за девку я с собой приволок.

– Что ж ты, Добрыня? – спрашивает. – Или о жене забыл?

– Дурак ты парень, – я ему в ответ. – Лучше давай бегом Стояна отыщи, да поживей.

– А на кой он тебе?

– На спрос, – говорю, – а кто спросит, тому в нос. Иди, коли посылаю.

– Ага, – покосился он на Марину и как был босиком и в исподнем, так и за дверь выскочил.

– Погоди, – прошептала Марина. – Как же я такая перед ним…

– Не переживай. Давай-ка я тебе лицо вытру.

Вынул я из скрыни утирку чистую, смочил ее водой, что мы с Никифором в кувшине на ночь припасали, осторожно пыль и грязь с лица ее убрал.

– Я потом Малушу, сестру мою, позову, – приговаривал, чтоб она переживать перестала. – Она тебя и напоит, и накормит, и в мыльню сводит. У нее нарядов всяческих много, а лохмотья мы твои спалим.

– Ох, Добрыня, – вздохнула она тяжко. – Зря ты меня сюда… Я же только прощения у него хотела просить…

– Вот Стоян сейчас сюда придет, так и попросишь.