Боярин   ::   Гончаров Олег

И хотя она изо всех сил старалась сохранить спокойствие, я видел, как ей тяжело. Потом и она не выдержала – прочь из покоев выскочила.

Я Малушку с Заглядой вслед за княгиней послал, Никифора, как мог, успокоил, а потом Претичу сказал:

– Ромеи меня требуют. Может, я сдамся им, чтобы вам легче стало?

– Тогда и я с тобой, – сказал Никифор.

– Еще чего! – услышал.

Обернулся – Ольга вернулась. Снова, значит, в руки себя взяла.

– Вы мне чтобы об этом и не заикались! – сказала она строго. – Глупость несусветную патриарх совершил, и то, что так хорошо начиналось, может плохо закончиться. А василису с нами собачиться резона нет. Если Константин не дурак, он на поводу у Фокия не пойдет, пошумит немного и успокоится. А как успокоится, поймет, что вины твоей, Добрын, в смерти этих разбойников нет. Ясно же, что они по наущению патриарха смертоубийство затеяли, а ты только защищался.

– Все так, – согласился я. – А если Константин понять не сумет, кто прав, а кто по-настоящему виновен?

– Поймет, – уверенно сказала княгиня. – Он правитель разумный. Нам только время выждать надо, чтобы страсти поулеглись.

И Ольга оказалась права. Конечно, не ожидал Константин, что в самом сердце Византийской империи, на окраине столицы его государства вдруг появится неподвластная его воле земля, но надо ему должное отдать – не стал он сгоряча монастырь боем брать, не стал наветы патриарха слушать.