Чернильный орешек   ::   Хэррод-Иглз Синтия

– Нет-нет, дядюшка, пожалуйста, не говори этого.

– Мэри, дорогая ты моя, тебе ведь рано или поздно придется посмотреть правде в глаза. Все живые создания в какой-то момент теряют своих родителей. Я уже очень стар, любимая моя, и…

– Нет, ты совсем не так стар! Тебе еще жить да жить. Да, ты болен, но мы в этот раз тебя вылечим, а весной…

– Весной меня уже не будет, – буднично произнес он. – Ах, Мэри, любимая, не плачь. И не печалься. Я стар, я прожил хорошую жизнь и вполне доволен ею. И я ни о чем не буду жалеть, кроме того, конечно, что приходится покидать тебя. Ты ведь знаешь, что ты была в моей жизни чем-то вроде солнечного света. – Мэри-Эстер не могла вымолвить ни слова, и он сжал ее руку. – Не делай это для меня еще труднее.

– Я не смогу жить без тебя, – прошептала Мэри-Эстер.

– Сможешь, дорогая моя, сможешь. Ты теперь уже взрослая женщина и вполне способна обойтись без старой высохшей скорлупки, жизнь которой завершена. Ну-ну, моя птичка, не плачь больше. Я же не умру прямо сию минуту… мы еще с тобой много-много раз вдоволь наговоримся, ну а потом, в один прекрасный день…

Отчаянно замотав головой, Мэри-Эстер заставила его замолчать. На какой-то миг она, наклонясь, уткнулась в него щекой, пытаясь сдержать слезы. А когда в конце концов Мэри-Эстер заговорила, голос ее был по-обычному бодрым и только чуть-чуть дрожал.

– Но ты вернешься в Морлэнд?

– Нет, моя дорогая. Здесь мне лучше. Я всю свою жизнь прожил в тавернах.