Чернильный орешек   ::   Хэррод-Иглз Синтия

Клемент держал лампу у дверцы в стойло Феи, а сама старая кобыла растянулась внутри на боку. Глаза ее были широко раскрыты, ноздри сильно раздувались от затрудненного дыхания. Эдмунд и Гидеон стояли рядом с ней на коленях прямо на соломе.

– Она рожает? – спросила Мэри-Эстер. Клемент испуганно повернулся, но двое других мужчин, кажется, не были удивлены ее появлением.

– Ничего у нее не выходит, – отозвался Гидеон. – Слишком уж она стара.

– Она ослабла, только и всего, – возразил Эдмунд.

Он находился у головы кобылы, и ее огромные, полные боли глаза были устремлены на него. Мэри-Эстер коснулась руки Клемента.

– Дай мне лампу и возвращайся обратно в постель, – велела она ему.

– Нет, мадам… – начал было он, но Мэри-Эстер осталась непреклонна.

– У тебя и без того достаточно дел, так что иди спать. Лампу я подержу. Я все равно не засну, пока хозяин здесь.

Клемент поклонился и неохотно попятился назад. Он был хорошим слугой и выполнял распоряжения своих господ беспрекословно. При движении света Эдмунд поднял взгляд, и его глаза, рассеянно коснувшись жены, снова остановились на Фее.

– Она ослабла, ее не кормили как следует. Не допустил ли я ошибку, что опять дал покрыть ее жеребцу? Летом она выглядела такой бодрой.

Гидеон посмотрел на своего хозяина, а потом – на Мэри-Эстер, не понимая, кому был адресован этот вопрос. Но Мэри-Эстер поняла.

– Она не приняла бы его, если бы была больна. Может быть, все еще обойдется.