ДАртаньян в Бастилии   ::   Харин Николай

Портос, видимо, был согласен с этим предложением, однако, вместо того, чтобы протянуть свою могучую длань и при"дать Мушкетону соответствующее положение, он повернулся к егерям, и те со всех ног бросились поднимать пострадавшего, без слов выполняя волю господина. Арамис понял эту немую сцену. Если ему, одиноко путешествующему монаху, можно было, не рискуя репутацией, поднимать упавшего с лошади слугу, то господину дю Валлону это не пристало. Егеря с превеликой осторожностью, и притом весьма почтительно, усадили Мушкетона на траву, прислонив его спиной к стволу вяза.

Однако страдалец застонал еще протяжнее и невнятно запротестовал, умоляя вернуть его в прежнюю позицию.

– Ох, сударь! Я прихожу в отчаяние оттого, что мне приходится отвечать двум достойнейшим дворянам столь непочтительным образом, то есть лежа, но уж лучше мне лежать, чем умереть от мучений.

– В чем все-таки дело, Мушкетон? Твои ушибы не так серьезны, чтобы умирать от них!

– Ах, сударь. Право, мне неловко…

– Мушкетон! – пробасил Портос. – Господин д'Эрбле с дороги и голоден. Если ты не скажешь, в чем дело, тотчас же, мы оставим тебя лежать на этой полянке, а сами отправимся в замок, пока не простыло жаркое.

Угроза возымела свое действие.

– Сударь, почтительнейше прошу вас приказать этим двум олухам отойти подальше, – краснея, проговорил Мушкетон. Краснеть, лежа животом на земле, – дело неблагодарное, и Арамис с Портосом чуть было не расхохотались.

– Когда лошадь подо мной понесла, – с видимым усилием начал Мушкетон, – и я почувствовал, что в седле мне долго не удержаться…

– Ты стал присматривать подходящее место, чтобы упасть помягче, не так ли? – улыбаясь, вставил Арамис.