Девятный Спас   ::   Брусникин Анатолий

Глава 2

Новолетье

…Гроза ревёт, гроза растёт, -

И вот – в железной колыбели,

В громах родится Новый год…



Ф. Тютчев



Все трое к тому часу были уже далеко от усадьбы.

Битва за престол звериного царства закончилась тем, что прегордый уникорн, пытаясь пригвоздить увертливого змея к земле, сломал свой рог, был ужален за коленку и честно признал поражение. Но и торжество злоядовитого гада длилось недолго. Медведь придавил его мощной пятой, и, сколь пресмыкающийся ни извивался, высвободиться не мог.

Тут, на Алёшкино счастье, мимо распахнутых ворот прошмыгнула юркая старушонка в черном плате, с клюкой.

– Глите-кось, Бабинька! – зашипел Алёшка не по-змеиному, а для тайности. – В лес похромала, колдовать! После доиграем. Айда за ней!

Косолапый повернулся посмотреть – правда. Ногу в лапте с Алёшкиного живота снял, ну змей простофилю за щиколотку зубами и цапни – на случай, если игра всё же не окончена.

Илейка коварного укуса и не почуял. Онуча у него была толстая, да и кожа не из тонких.

А про Бабиньку у приятелей давно сговорено было: как она затеется в лес, особенно если к ночи, идти за ней и проследить, какие такие дела старая там творит, не волшебные ли, не чаровные ль?

Как её на самом деле звали, никто не помнил, а может, христианского имени таким и не положено. Бабинька и Бабинька – не столько ласковое прозвище, сколько заискивающее, боязливое. Скрюченную старушонку знали во всех окрестных деревнях.