JК
Девятный Спас :: Брусникин Анатолий
Страница: 37 из 119Тово-етова, глядеть надо. Айда за мной!
Опустившись на карачки, подобрались к самому перекрестку. Выглянули.
* * *
На дороге стояла телега. Хорошая, крепкая, запряжена парой здоровенных мохнатых лошадей. В телеге какая-то поклажа, прикрыта рогожей, бережно увязана.
Поодаль, скособочившись на обочине и наполовину съехав в канаву, еще один возок, каких в Аникееве не видывали: будто малый дом на колесах, да с дверью, да с настоящими стеклянными оконцами. Красоты несказанной! Узорные перильца, спереди и сзади резные скамеечки. Коней аж четверо, и сбруя на них – стоило зарнице полыхнуть – тоже вся искорками заиграла.
– Это колымага боярская, – тихо сказал Митына. – Я такие в Москве видал, когда с тятей на Пасху ездил. Тыщу рублей стоит. Вишь, колесо соскочило.
У охромевшей колымаги возились двое: высокий мужчина в польском кафтане, с саблей на боку, и мальчонка, судя по росту, примерно того же возраста, что приятели. Был он хоть и вдвое меньше мужчины, однако куда ловчей и ухватистей. И слева подскочит, и справа, и даже ось плечом подопрет. Только не получалось у них вдвоем. Рук мало, а колымага тяжелая.
– Пойдем, подсобим? – предложил Митька.
– Не гони. Выждем. Кричал-то кто?
Словно в ответ из возка донесся писк – не бабий, младенческий. Мужчина страшным голосом рыкнул:
– Заткни чертовой выблядке пасть!
Оттуда же, из колымаги, женский голос запричитал что-то жалобное, но ударил раскат грома, заглушил слова.
Опустившись на карачки, подобрались к самому перекрестку. Выглянули.
* * *
На дороге стояла телега. Хорошая, крепкая, запряжена парой здоровенных мохнатых лошадей. В телеге какая-то поклажа, прикрыта рогожей, бережно увязана.
Поодаль, скособочившись на обочине и наполовину съехав в канаву, еще один возок, каких в Аникееве не видывали: будто малый дом на колесах, да с дверью, да с настоящими стеклянными оконцами. Красоты несказанной! Узорные перильца, спереди и сзади резные скамеечки. Коней аж четверо, и сбруя на них – стоило зарнице полыхнуть – тоже вся искорками заиграла.
– Это колымага боярская, – тихо сказал Митына. – Я такие в Москве видал, когда с тятей на Пасху ездил. Тыщу рублей стоит. Вишь, колесо соскочило.
У охромевшей колымаги возились двое: высокий мужчина в польском кафтане, с саблей на боку, и мальчонка, судя по росту, примерно того же возраста, что приятели. Был он хоть и вдвое меньше мужчины, однако куда ловчей и ухватистей. И слева подскочит, и справа, и даже ось плечом подопрет. Только не получалось у них вдвоем. Рук мало, а колымага тяжелая.
– Пойдем, подсобим? – предложил Митька.
– Не гони. Выждем. Кричал-то кто?
Словно в ответ из возка донесся писк – не бабий, младенческий. Мужчина страшным голосом рыкнул:
– Заткни чертовой выблядке пасть!
Оттуда же, из колымаги, женский голос запричитал что-то жалобное, но ударил раскат грома, заглушил слова.