Дитя Всех цвятых. Цикламор   ::   Намьяс Жан-Франсуа

– Я женат, мои милые! Возьмитесь-ка лучше за моего оруженосца…

– Эй, красавчик оруженосец! Один поцелуй, красавчик оруженосец!

«Красавчик оруженосец»… Ошеломленный Мышонок ничего не понимал! Он, такой некрасивый, такой грустный, такой одинокий – и должен уворачиваться от всех этих губ и рук, тянущихся к нему со всех сторон? Да что же такое случилось?

Они встали перед мостом напротив собора Богоматери. Движение прекратилось. Было слишком много народу.

И тут зазвонили колокола собора, а вслед за ними – и колокола всех церквей города. Анна де Вивре пробрала дрожь с ног до головы. Никогда он не слышал ничего подобного. Звон раздавался со всех сторон одновременно. Это был целый лес, целый океан звуков, от которого колебалась земля, вибрировал воздух. То звучал голос самого Парижа, клич Парижа, гремевший время от времени в истории и слышимый до самого края света!..

Колокола возвещали покорность Парижа королю Франции. На ступенях собора Богоматери коннетабль де Ришмон принял от Жана Анселена, бакалейщика, пряности и вино – подношение именитых горожан. Затем почести оказал ему ректор Университета.

И тогда с паперти собора Богоматери Ришмон зачитал официальное послание короля:

Мы, Карл, милостью Божией король Франции, объявляем всем и каждому, людям Церкви, дворянам, мещанам и прочим обывателям нашего города Парижа, что нам угодно предать все забвению и простить, и чтобы все поименованные пользовались впредь теми же почестями, вольностями и льготами, что и прежде.