Дитя Всех цвятых. Цикламор   ::   Намьяс Жан-Франсуа

Что же до былых провинностей, то особливо наказываем нашему прокурору и прочим судейским хранить о них вечное молчание. Повелеваем, чтобы сие письмо было вывешено на столбах собора Парижской Богоматери, ратуши и на всех перекрестках.

Раздались радостные крики. Силясь перекричать толпу, коннетабль зачитал и другие указы: Мишель Лалье назначался купеческим старшиной, а главные вожди профранцузской партии – на другие ответственные посты. Имущество англичан и французов, исключенных из амнистии, конфисковалось в казну…

Анн и Мышонок вскоре добрались до паперти, но двинулись не к собору. Единственное важное для них место, о котором они не переставали думать, был дом Вивре.

Конечно, они не надеялись застать там Сомбреномов, которые наверняка сбежали. Зато обнаружили целую толпу восставших. Как и все жилища английских приспешников, дом подвергся разграблению. Мужчины и женщины толкались, вопили. Слышался клич, с которым в городе преследовали предателей:

– Ату их! Ату их!

Анн не стал мешать им. Он даже забавлялся, видя, как нищие и проститутки оспаривают друг у друга роскошные наряды Лилит. Одежда Адама пользовалась меньшим успехом: из-за геркулесова сложения мало кому из мужчин она приходилась впору.

Мышонок побежал на второй этаж и нашел там всю свою детскую одежду, которую Лилит и Адам заботливо хранили. С громкими криками он принялся рвать ее и кромсать. Потом, видя, с каким огорчением смотрят на бессмысленный погром уличные мальчишки, позволил им забрать все себе.