Дитя Всех святых. Перстень со львом   ::   Намьяс Жан-Франсуа

Его внимание привлек облик крестника в целом. Франсуа был красив и даже, несмотря на свое могучее телосложение, миловиден.

У него были золотистые волосы, очень кудрявые и заботливо подстриженные; в голубых глазах читалась искренность и даже некоторая наивность; у него был прямой нос, сочные губы, которые, когда он был спокоен, придавали ему несколько надутый вид, а когда улыбался, делали похожим на лакомку. Несмотря на постоянные упражнения с оружием, у него оставались тонкие кисти рук, движения и походка отличались изяществом, а голос хорошо поставлен и почти всегда благозвучен. В общем, этот грозный боец выглядел как красавчик-паж: Франсуа был очарователен.

Голос племянника вывел Ангеррана из задумчивости:

— Пожалуйста… что со мной такое?

Ангерран де Куссон добродушно улыбнулся:

— Это единственная вещь, с которой ничего нельзя поделать и которая оставляет одинаково беззащитным как рыцаря, так и крестьянина.

— Что же это такое?

— Будет лучше, если ты сам это выяснишь. Для этого тебе не понадобится ни дядя, ни крестный.

Ангерран ничего больше не добавил, а Франсуа, хоть и смертельно встревоженный, больше не осмеливался с ним об этом говорить. Но он продолжал изводить этим вопросом самого себя, по-прежнему не находя ответа.

Как-то раз в апреле он купался в Куссоне. В этот раз Франсуа забрался не так далеко, как в тот день, когда повстречал Большого Кола.