Дитя Всех святых. Перстень со львом   ::   Намьяс Жан-Франсуа

На всех участниках были белые капюшоны, точь-в-точь такие же, как некогда на флагеллантах, с четырьмя отверстиями для глаз, носа и рта. Впереди шел молодой человек, облаченный лишь в набедренную повязку. Он нес крест. Два других, вооруженные бичами, хлестали его по спине, превратившейся в сплошную рану. На голове его был терновый венец. Время от времени он падал под тяжестью своего креста, и тогда люди с плетками секли его еще сильнее, пока он не поднимался. Лумиельский священник шел за ними следом. На нем единственном не было капюшона.

Франсуа в ужасе повернулся к Эсперансе.

— Они его распнут?

Эсперанса не поняла вопроса и промолчала. Франсуа, покачиваясь, вернулся на свое ложе. Так вот, значит, почему священник не сможет напутствовать его в последний час: святой отец участвует в этом варварском жертвоприношении! А ему придется умирать в одиночестве, как собаке! У него вырвался крик возмущения. Он позвал:

— Юдифь!

Эсперанса кивнула и вышла из опочивальни. Некоторое время спустя она вернулась в сопровождении молодой женщины. Юдифь подошла к постели.

— Зачем вы звали меня?

— Затем, что я умираю.

— Но ведь вы же сегодня отмечаете казнь вашего Бога моим народом!

— Да. Сегодня Страстная пятница.

— И вас не страшит, что я рядом с вами в такой день?

— Нет. С чего бы это?

Казалось, Юдифь из Гранады глубоко удивлена.