Фрегаты идут на абордаж   ::   Комм Ульрих

Вы считаете себя и свое ремесло достойными почестей? Но как можно почитать вас за то, что вы каждого попавшего к вам в лапы честного моряка, не желающего становиться ни мусульманином, ни пиратом, отправляете на галеры? Или ваши рейсы делятся добычей с гребцами-невольниками?

Вы сокрушаетесь по поводу бедности простого человека — и в то же времяотнимаете у его жены и детей единственного кормильца. Это, по-вашему, и есть достойное занятие?

— Коль вы заговорили о чести и достоинстве, то подумайте хорошенько: чем рискуют ваши пузатые толстосумы, загребая деньги, заработанные вашим трудом? Нет, это не они, а мы каждый день ставим на карту собственную жизнь. Выше этой ставки не бывает. Они же…

— Ну все, довольно этих разговоров! — Карфангер прервал рейса на полуслове, убедившись, что спорить с ним бесполезно. — Риск, на который мы идем всякий раз, выходя в море, велик и благодаря усилиям таких, как вы, не становится меньше. Теперь мне совершенно ясно, с кем приходится иметь дело. И хотя беспощадное истребление пиратской нечисти есть святой долг каждого честного моряка, я все же намереваюсь отправить вас и остатки вашей шайки обратно в Алжир, чтобы вы могли рассказать вашему бею, как один гамбургский «купец»…

— О, конечно, конечно! Ваше великодушие сбережет почтенным бюргерам города Гамбурга их драгоценные талеры, а не то я давно бы уже болтался на фока-рее вашего вонючего корыта.

Карфангер позвал боцмана и, когда тот явился, приказал:

— Уберите его с моих глаз. Посадите снова в трюм к остальным.

Боцман мигнул обоим маатам и те, не особо церемонясь, выдернули рейса из кресла, заломили ему руки за спину и скрутили их концом, который давно уже держали наготове.