Этторе Фьерамоска, или турнир в Барлетте   ::   д’Азельо Массимо

Если она придет в себя, думал я, и увидит, где она находится, она умрет от ужаса. Я не знал, как поступить, и был вне себя от волнения. Я простер руки к мадонне и взмолился к ней:

— Пресвятая матерь Божия, помоги мне спасти ее! Клянусь твоим божественным сыном, все мои помыслы направлены только к добру!

И в глубине души я дал торжественную клятву никогда не посягать на честь Джиневры, если только мне удастся вернуть ее к жизни, а также отказаться навсегда от замысла убить ее мужа: замысел этот я давно затаил в душе и собирался выполнить его рано или поздно. Божественное милосердие не могло не откликнуться на такую искреннюю мольбу. Мой Франчотто, который, как я тебе говорил, ушел из дому, увидел на обратном пути, что я направляюсь в сторону моста, и пошел за мной следом, догадываясь о том, что со мной случилось, и опасаясь, как он сам мне потом сказал, какого-нибудь отчаянного поступка с моей стороны. С присущей ему чуткостью он остерегался заговорить со мной и беспокоить меня, хорошо понимая, что в таком состоянии мне могут понадобиться не советы, а помощь. Вместе со всеми он вошел в церковь и остался там, спрятавшись в темном углу. Нередко впоследствии он рассказывал мне, что, заметив, как я схватился за кинжал, он готов уже был броситься вперед, чтобы удержать мою руку, и стоял наготове, боясь, как бы не опоздать; но увидев, что я силюсь открыть гроб, он успокоился и решил показаться мне только тогда, когда поймет, что это необходимо.