Этторе Фьерамоска, или турнир в Барлетте   ::   д’Азельо Массимо

Критики конца XIX века, когда исторический роман и вся его художественная система уже отошли в прошлое, считали, кто единственный живой герой д'Адзельо не Фьерамоска, а Фанфулла, и объясняли это тем, что автор будто бы написал в нем свой автопортрет. «Полнота жизни», какая-то непосредственность чувств и поступков и отсутствие какого бы то ни было дидактизма делали этот образ особенно ценным в эпоху, когда ликвидация романтизма шла под знаком бесстрастного и нелицеприятного изображения жизни.

Несмотря на то, что главные герои довольно резко Делятся на добрых и злых, роман полон людей самых различных мнений. Общественная идеология находится в движении, и далеко не все мыслят так, как мыслит Фьерамоска. Идея итальянского единства мало кому приходит в голову. Об этом единстве нужно было напоминать в XVI веке, так же как и в XIX. «Я вижу, восклицает Просперо Колонна, — среди вас ломбардцев, неаполитанцев, римлян, сицилийцев. Разве все вы не сыновья Италии?»

Это трудная мысль. Даже друг Фьерамоски, славный и ограниченный Бранкалеоне, не может ее усвоить. Ему все кажется, что он будет биться не за честь Италии, а за честь дома Колонна, что французами оскорблены не итальянцы, а сторонники этого римского рода и его представителя, знаменитого полководца Просперо. И Фьерамоска не затевает с ним спора, так как чувствует, что тот не поймет столь простой, казалось бы, мысли итальянского единства.

Но это — «хороший» итальянец и, следовательно положительный персонаж. Другой, Клаудио Граяно д'Асти, лишен какого бы то ни было патриотизма и бьется за тех, кто больше ему платят.