Кенигсмарк   ::   Бенуа Пьер

На дворе было холодно. Ясная ночная лазурь стала хмуриться на востоке и окрасилась сначала в фиолетовый, потом в зелёный, потом в жёлтый цвет. Я сел на скамью у ворот, под окном великой герцогини, на том самом месте, куда я столько раз приходил по ночам с одной лишь мыслью побыть вблизи от неё, меня охватила какая-то сладкая печаль.

Вдруг, усталый и монотонный, но чистый, как ледяная вода горного ручья, голос запел под аккомпанемент гузлы. Пела великая герцогиня. Ни малейшего диссонанса не было во всём её существе. Голос её был именно такой, каким я представлял себе его.

Она пела романс Ильзы, самый лучший из всего, что есть в Reisebilder, и так как мы только что говорили с ней об этой вещи, мне казалось, что я всё ещё нахожусь в её комнате.

Зовусь я принцессой Ильзой,

Живу в Ильзенштейне своём.

Зайди ты в хрустальный мой замок!

Блаженно мы в нем заживём.

Своею прозрачной волной

Я вымою кудри твои;

Со мною, угрюмый страдалец,

Забудешь ты скорби свои.

На белой груди моей ляжешь,

Уснёшь в моих белых руках,

И страстной душою потонешь

В чарующих сказочных снах.

Ласкать, целовать тебя стану

Без устали. В неге такой

Не таял и царственный Генрих,

Покойный возлюбленный мой.

Пусть мёртвые тлеют в могиле,

Живому дай жизни вполне.

А я и свежа и прекрасна,

И сердце играет во мне.