JК
Королева-Малютка :: Феваль Поль
Страница: 22 из 581Ему хотелось обрести покой и уединение; поэтому вместо того, чтобы перелезть через решетку Люксембургского сада, он пошел вдоль бульвара Аркей, обогнул Консерваторию и погрузился в чтение названного учебника…
Итак, он шел прямо, ничего не видя перед собой. Через полчаса такой ходьбы он случайно поднял взор и испустил такой же крик, какой издал Христофор Колумб, заметив берега Антильских островов. Жюстен увидел Вавилон.
На миг он застыл перед открывшимся ему чудовищным уголком столицы. Париж, этот неугомонный шутник, всегда готов найти смешное, он смеется даже там, где царит беспросветная нищета. Это стойбище парижских Дикарей с фантастическими домиками дерзко купалось в лучах утреннего солнца; час был ранний, поэтому составить мнение о населении этого затейливого поселка не представлялось возможным. Среди хижин, сооруженных за последние несколько недель, усматривалось даже некое стремление к гармонии. Казалось, что все они умышленно возводились по облику и подобию того человеческого отребья, которое в изобилии кишело на парижских улицах. Среди лачуг были сооружения из таких невероятных отбросов, что при их виде сломался бы карандаш в руке самого Домье [5] .
Изумленный Жюстен застыл перед вычурной архитектурой «Золотого Дома» – перед дворцом Барбы Малер; возле входа стояла полуобнаженная хозяйка; она вовсе не собиралась скрывать жутковатые прелести своего торса, кокетливо прикрытого одним лишь драным носовым платком.
Итак, он шел прямо, ничего не видя перед собой. Через полчаса такой ходьбы он случайно поднял взор и испустил такой же крик, какой издал Христофор Колумб, заметив берега Антильских островов. Жюстен увидел Вавилон.
На миг он застыл перед открывшимся ему чудовищным уголком столицы. Париж, этот неугомонный шутник, всегда готов найти смешное, он смеется даже там, где царит беспросветная нищета. Это стойбище парижских Дикарей с фантастическими домиками дерзко купалось в лучах утреннего солнца; час был ранний, поэтому составить мнение о населении этого затейливого поселка не представлялось возможным. Среди хижин, сооруженных за последние несколько недель, усматривалось даже некое стремление к гармонии. Казалось, что все они умышленно возводились по облику и подобию того человеческого отребья, которое в изобилии кишело на парижских улицах. Среди лачуг были сооружения из таких невероятных отбросов, что при их виде сломался бы карандаш в руке самого Домье [5] .
Изумленный Жюстен застыл перед вычурной архитектурой «Золотого Дома» – перед дворцом Барбы Малер; возле входа стояла полуобнаженная хозяйка; она вовсе не собиралась скрывать жутковатые прелести своего торса, кокетливо прикрытого одним лишь драным носовым платком.