JК
Меч мертвых :: Семенова Мария Васильевна
Страница: 27 из 105Человек смотрел молча, и лишь этот пристальный взгляд выдавал его, а больше на лице ничего не отражалось.
И, если на то пошло, его лицо вообще мало что способно было отражать. На правой его половине — худой и дочерна продубленной морским ветром — мерцал темной синевой единственный глаз, зоркий, глубоко посаженный и, кажется, не утративший способности порою искриться насмешкой. Левая половина от челюсти до волос была сплошным месивом шрамов. Казалось, там когда-то расплавили кожу, и она застыла бесформенными потеками, точно смола, затянувшая раны древесной коры. С этой стороны глаза не было вовсе, лишь у переносья виднелась слепая узкая щелка. Время от времени оттуда возникали и скатывались по изрытой щеке капельки влаги. Человек, не замечая, вытирал их рукавом.
Это был его великий день. День наречения имени. Вечером, когда надвинулись тучи и стало ясно, что будет гроза, старейшина рода позвал Ингара и потрепал по русым вихрам: «Видишь, чадо, как благоволит тебе Отец наш, Перун Сварожич? Сам грядет скрепить Своими молниями твое Посвящение…»
И гроза действительно разразилась. Да такая, каких припомнить не мог ни старейшина, ни его почтенный седобородый отец. Дождь лился сплошными полотнищами, словно желая смыть с лика земного скопившиеся грехи. Гром безумствовал над головами, с чудовищным треском раздирая клубящуюся темноту. Людям стало казаться — тучи, прошедшие издалека, остановились над маленькой деревней и уже никогда не тронутся в путь.
И, если на то пошло, его лицо вообще мало что способно было отражать. На правой его половине — худой и дочерна продубленной морским ветром — мерцал темной синевой единственный глаз, зоркий, глубоко посаженный и, кажется, не утративший способности порою искриться насмешкой. Левая половина от челюсти до волос была сплошным месивом шрамов. Казалось, там когда-то расплавили кожу, и она застыла бесформенными потеками, точно смола, затянувшая раны древесной коры. С этой стороны глаза не было вовсе, лишь у переносья виднелась слепая узкая щелка. Время от времени оттуда возникали и скатывались по изрытой щеке капельки влаги. Человек, не замечая, вытирал их рукавом.
Это был его великий день. День наречения имени. Вечером, когда надвинулись тучи и стало ясно, что будет гроза, старейшина рода позвал Ингара и потрепал по русым вихрам: «Видишь, чадо, как благоволит тебе Отец наш, Перун Сварожич? Сам грядет скрепить Своими молниями твое Посвящение…»
И гроза действительно разразилась. Да такая, каких припомнить не мог ни старейшина, ни его почтенный седобородый отец. Дождь лился сплошными полотнищами, словно желая смыть с лика земного скопившиеся грехи. Гром безумствовал над головами, с чудовищным треском раздирая клубящуюся темноту. Людям стало казаться — тучи, прошедшие издалека, остановились над маленькой деревней и уже никогда не тронутся в путь.