Михаил Строгов   ::   Верн Жюль

 — Он знает мой голос! Быть может, ты спрашиваешь это нарочно, чтобы только узнать, откуда я еду? Что же, я скажу тебе. Я еду из Колывани.

— Из Колывани? — в свою очередь, воскликнул Михаил. — Ну, значит, я там тебя и видел. Ты был на телеграфной станции?

— Очень возможно, — отвечал Николай. — Я там жил и служил чиновником.

— И ты оставался на своем посту до последней минуты?

— Гм! В эту-то минуту мне и надо было там быть.

— Это было в тот день, когда двое иностранцев, англичанин и француз, поспорили с деньгами в руках, желая один опередить другого у аппарата, и англичанин телеграфировал первые стихи из Библии.

— Может быть, батюшка, все может быть, только я этого что-то не помню.

— Как ты этого не помнишь?

— Я никогда не вникаю в смысл телеграмм, которые мне приходится отправлять. Мой долг — забывать их как можно скорее.

Этот ответ вполне обрисовывал, что за человек был Николай Пигасов.

Кибитка между тем понемножку подвигалась вперед. Михаилу Строгову желательно было бы ехать поскорее, но Николай и его лошадь, как видно, не привыкли торопиться. Лошадь три часа бежала, затем час отдыхала, и так продолжалось день и ночь. Во время остановок лошадь паслась, путешественники закусывали в обществе Серко. Телега была снабжена провизией, по крайней мере, человек на двадцать, и Николай радушно угощал ею своих новых знакомых. После целого дня отдыха силы понемногу стали возвращаться к Наде. Николай все время следил за тем, чтобы ей было удобно и покойно.