Михаил Строгов   ::   Верн Жюль

Киргизские орды по твоему голосу поднялись все до единого человека, и главная сибирская дорога от Ишима до Томска — твоя. Итак, ты можешь вести свои полки куда хочешь, на запад ли, где солнце закатывается, или на восток, где оно восходит.

— А если я захочу идти вместе с солнцем? — спросил эмир.

— Идти вместе с солнцем, — отвечал Огарев, — значит идти на Европу, значит завоевать все земли от Тобольска до Уральских гор.

— Но войска петербургского султана?.. — проговорил недоверчиво Феофар-Хан, подразумевая под этим странным именем императора России.

— Тебе их нечего бояться ни на востоке, ни на западе, — отвечал Огарев. — Твое нападение было так неожиданно, что русские и опомниться не успеют, как Иркутск и Тобольск очутятся в твоих руках. Царские войска при Колывани были разбиты, и они всегда будут разбиты везде, где только твои солдаты будут биться с ними.

— А какое мнение внушает тебе насчет этого твоя преданность нам? — спросил его эмир после минутного молчания.

— Мое мнение, — поспешно отвечал Иван, — опередить солнце! Отдать траву с восточных степей на корм туркменским лошадям! Взять Иркутск, столицу Востока, а вместе с нею, как залог, того, кто стрит больше всей страны! Уж если не сам царь, так, по крайней мере, великий князь, брат государя, достанется тебе в руки.

Это была конечная цель всех стремлений Ивана Огарева.

— Так и будет сделано, Иван, — отвечал Феофар.

Иван Огарев молча поклонился и вышел из палатки. Ему подали коня.