JК
Нострадамус :: Зевако Мишель
Страница: 79 из 121Что-то там дрогнуло… Нежданная слеза покатилась по щеке человека, который до сих пор никогда не плакал… Он встал, выбежал из камеры и помчался по лестнице, бормоча вперемешку ругательства и слова сочувствия…
Пять минут спустя он вернулся к узнице в сопровождении еще довольно молодой женщины с неприметным лицом, но с жесткими чертами и бестрепетным взглядом человека, привыкшего к виду чужих страданий. Это была жена тюремного смотрителя. Они оба склонились к роженице. Писк ребенка становился все слабее, лицо матери приобрело мертвенно-бледный оттенок. Надзиратель переглянулся с женой, оба покачали головами.
— Скажи-ка, Жиль, — спросила женщина, — если я позабочусь о ней, я буду проклята?
— Очень может быть, Марготт. И, наверное, меня выгонят.
— Тоже очень может быть, Жиль. Но ведь этот бедный крошка так хочет жить!
— Да и эта несчастная тоже не хотела бы помереть, — рассудил тюремщик.
Марготт перекрестилась, прошептала молитву и, встав на колени, принялась ухаживать за матерью и новорожденным. Тюремщик Жиль тупо смотрел. Младенец кричал. Мать молчала. Когда дело было сделано, тюремщик выругался и сказал:
— Очень может быть, что сначала мы будем прокляты, а потом нас еще к тому же и выгонят!
Марготт держала ребенка на руках. Она взглянула на мужа и приказала:
— Сбегай за молоком!
— Сию минуту! — отозвался, бросаясь к двери, тюремщик.
В этот момент Мари приоткрыла глаза. И сразу посмотрела на свое дитя. Ребенок, крича, с силой выворачивался из рук жены тюремщика. Счастливая улыбка озарила изможденное лицо роженицы.
Пять минут спустя он вернулся к узнице в сопровождении еще довольно молодой женщины с неприметным лицом, но с жесткими чертами и бестрепетным взглядом человека, привыкшего к виду чужих страданий. Это была жена тюремного смотрителя. Они оба склонились к роженице. Писк ребенка становился все слабее, лицо матери приобрело мертвенно-бледный оттенок. Надзиратель переглянулся с женой, оба покачали головами.
— Скажи-ка, Жиль, — спросила женщина, — если я позабочусь о ней, я буду проклята?
— Очень может быть, Марготт. И, наверное, меня выгонят.
— Тоже очень может быть, Жиль. Но ведь этот бедный крошка так хочет жить!
— Да и эта несчастная тоже не хотела бы помереть, — рассудил тюремщик.
Марготт перекрестилась, прошептала молитву и, встав на колени, принялась ухаживать за матерью и новорожденным. Тюремщик Жиль тупо смотрел. Младенец кричал. Мать молчала. Когда дело было сделано, тюремщик выругался и сказал:
— Очень может быть, что сначала мы будем прокляты, а потом нас еще к тому же и выгонят!
Марготт держала ребенка на руках. Она взглянула на мужа и приказала:
— Сбегай за молоком!
— Сию минуту! — отозвался, бросаясь к двери, тюремщик.
В этот момент Мари приоткрыла глаза. И сразу посмотрела на свое дитя. Ребенок, крича, с силой выворачивался из рук жены тюремщика. Счастливая улыбка озарила изможденное лицо роженицы.