Поход кимвров   ::   Йенсен Йоханнес Вильгельм

Старые высокие священные деревья все еще как будто шумели над ее головой: ели и ясень с бившим из-под его корней ключом, священным ключом; вокруг него кайма охры, на нем – радужные отливы; воздушная зеленая крона дерева вся пронизана солнечными лучами, наполнена гуденьем пчел в течение короткого лета; дикая яблоня со священными, дарующими жизнь плодами; омела высоко на ветвях дуба, священнейшее растение, детище молнии, воспитываемое дубом, – все это и собственный пышный расцвет, – она сама была подобна растению, – слилось воедино с солнечным садом Кейрона, с Тибром и пчелами, также вылетавшими здесь из раскаленного лона полуденного солнца и жарко гудевшими, с колоннами портиков, с мрамором статуй, с картинами и музыкой, – все это образовало внешний и внутренний мир ее и тех, кого она любила.

Изваяв трагический образ Ведис, Кейрон задумал изобразить ее в другом виде, более светлом и высоком, но колебался – сделать ли ее Флорой [26] или Менадой [27] , или Помоной [28] , или Афродитой [29] , или Деметрой [30] , или Минервой [31] , но в конце концов она послужила ему моделью для всех этих богинь и полубогинь.

Прежде всего он изобразил ее Помоной, зная, как она любит деревья и цветы; изваял юной лесной дикаркой, впервые видящей, проснувшись ото сна, мужчину и в горячем невинном порыве простирающей к нему руки.

И в образе Афродиты увековечил он ее прекрасные безупречные формы, поставил нетленный памятник просветленной одухотворенной наготе.