JК
Сага о королевах :: Хенриксен Вера
Страница: 232 из 272Гуннхильд вместе с Эгилем и Рудольфом бросились к ней. Я тоже вскочил на ноги.
Астрид задыхалась, ее лицо посинело, а глаза вылезли из орбит. Она вскрикнула и тут же поникла, свесившись через ручку кресла на пол.
— Господи! — закричал я. — Господи!
Я бросился на колени у ее ложа и вознес молитву. Так я молился только однажды.
Кто-то положил на мое плечо руку. Я поднял глаза и увидел, что это Эгиль.
— Ты убил ее, — хрипло сказал он. Его лицо исказила гримаса отчаяния. Я понял то, что должен был увидеть раньше.
С трудом я поднялся на ноги.
— Ты любил ее, — тихо сказал я. — И не братской любовью.
— Да, — ответил Эгиль.
Я повернулся и посмотрел на усопшую. Она полулежала на троне, а Гуннхильд как раз закрывала ей глаза. Рудольф причащал Астрид — его лицо было белее мела.
Я сел на скамью и уставился в никуда.
Гуннхильд подошла ко мне.
— Это не ты убил ее. Просто пришло ее время.
— Нет, это я убил ее.
И тут на меня нахлынули воспоминания — кровавая рана на лебединой шее, согнувшееся от невыносимых мук тело раба, удивление и растерянность на лице Астрид…
— Я убил их, убил их, убил…
— Ниал! — раздался голос Гуннхильд. — Приляг, а я приготовлю тебе отвар. Ты уснешь.
— Я не хочу спать.
Мною овладело бешенство, и я закричал Гуннхильд в лицо:
— Ты думаешь, я боюсь боли? Ты думаешь, я бегу от самого себя? Тогда ты совсем меня не знаешь!
V ante Idus. Jan [25] .
Астрид задыхалась, ее лицо посинело, а глаза вылезли из орбит. Она вскрикнула и тут же поникла, свесившись через ручку кресла на пол.
— Господи! — закричал я. — Господи!
Я бросился на колени у ее ложа и вознес молитву. Так я молился только однажды.
Кто-то положил на мое плечо руку. Я поднял глаза и увидел, что это Эгиль.
— Ты убил ее, — хрипло сказал он. Его лицо исказила гримаса отчаяния. Я понял то, что должен был увидеть раньше.
С трудом я поднялся на ноги.
— Ты любил ее, — тихо сказал я. — И не братской любовью.
— Да, — ответил Эгиль.
Я повернулся и посмотрел на усопшую. Она полулежала на троне, а Гуннхильд как раз закрывала ей глаза. Рудольф причащал Астрид — его лицо было белее мела.
Я сел на скамью и уставился в никуда.
Гуннхильд подошла ко мне.
— Это не ты убил ее. Просто пришло ее время.
— Нет, это я убил ее.
И тут на меня нахлынули воспоминания — кровавая рана на лебединой шее, согнувшееся от невыносимых мук тело раба, удивление и растерянность на лице Астрид…
— Я убил их, убил их, убил…
— Ниал! — раздался голос Гуннхильд. — Приляг, а я приготовлю тебе отвар. Ты уснешь.
— Я не хочу спать.
Мною овладело бешенство, и я закричал Гуннхильд в лицо:
— Ты думаешь, я боюсь боли? Ты думаешь, я бегу от самого себя? Тогда ты совсем меня не знаешь!
V ante Idus. Jan [25] .