Шестеро вышли в путь   ::   Рысс Евгений

Он долго молчал, но, кажется, в конце концов понял.

— Вот крест святой! — сказал он перекрестившись. — Пусть меня гром разразит, разговору при мне никакого не было! Приказали только готовым быть: мол, служба понадобится.

Харбов долго смотрел прямо ему в глаза. Нет, не врал Гогин.

— Ладно, — сказал Харбов, — иди.

Гогин переминался с ноги на ногу, мялся и наконец сказал, прикрыв рот ладонью, полушепотом, по секрету:

— Я, если желаете, вам услужать могу. Что потребуется — пожалуйста. У меня сила большая. Наказать кого, если надо, или припугнуть. У меня человек не пикнет. И на секретные деда я гожусь. Господин Катайков часто пользовался и не обижался.

Он опустил руки и стоял, всей позой подчеркивая исполнительность и послушание.

И снова Харбов долго смотрел на него. Он, кажется, готов был вспылить и накричать, но вдруг сказал очень спокойно:

— Нет, Гогин, нам твои услуги не понадобятся.

Гогин не поверил. Он подумал только, что не ко времени заговорил, что, может, надо секретней, с глазу на глаз, поэтому не стал спорить и уговаривать. Он повернулся и пошел к дому странной своей, крадущейся походкой.

— Ну человек! — сказал Харбов, глядя ему вслед. — Посмотришь на него — и страшно становится: что же за люди воспитали такого?

— Надо что-то делать, Андрей, — сказал Мисаилов.

— Надо, — согласился Харбов. — Петр Иванович, какое твое предложение?

— Не придумаешь, — сказал дядя Петя.