JК
Сибирский аллюр :: Вронский Константин
Страница: 235 из 253Ватага принарядилась, кто привесил сбоку турецкий ятаган, кто сабельку – «лыцарство» выглядеть достойно должно! Нарядился и Ермак. Был он в кафтане тонкого синего сукна, на поясе – сабля, которую добыл когда-то атаман в бою с персами.
Постарался Ермак Тимофеевич добродушно улыбнуться Маметкулю.
– Ты бился, как воин, и вот твоя сабля, пусть при тебе будет! – по-дружески обратился атаман к пленнику.
Ватажники только переглянулись: ловок, ой, ловок как всегда, Ермак Тимофеевич! Знает, как с этим чудом-юдищем обойтись!
Маметкуль бережно взял из рук атамана свой клинок и поцеловал его.
– Ты – друг мой отныне, не подниму на тебя сие оружие! – сказал он дрогнувшим голосом так громко, что услышала вся ватага казачья.
– И ты не пленник, а гость дорогой! – ответил Ермак. – Пожалуй за стол с дальнего бранного поля!
Специально для приема плененного Маметкуля поставили на берегу большой белый шатер, крытый войлоком. Пленник с любопытством огляделся. Знакомый шатер – никак от Таузана казакам достался.
Первый ковш меда поднял Ермак.
– Послужили наши казаки Богу и Руси! – вымолвил атаман. – Помянет еще нас русский человек, когда придет на сибирскую землицу. Так за воинство, живот свой тут положившее!
– Да будет так, Ермак Тимофеевич, – откликнулся отец Вакула и приложился к меду.
Маметкуль поколебался мгновение, но встал и поднял ковш:
– За всех вас и Ермака!
Вскорости казаки запели и каждый, кто чем мог, хвалиться начал.
Постарался Ермак Тимофеевич добродушно улыбнуться Маметкулю.
– Ты бился, как воин, и вот твоя сабля, пусть при тебе будет! – по-дружески обратился атаман к пленнику.
Ватажники только переглянулись: ловок, ой, ловок как всегда, Ермак Тимофеевич! Знает, как с этим чудом-юдищем обойтись!
Маметкуль бережно взял из рук атамана свой клинок и поцеловал его.
– Ты – друг мой отныне, не подниму на тебя сие оружие! – сказал он дрогнувшим голосом так громко, что услышала вся ватага казачья.
– И ты не пленник, а гость дорогой! – ответил Ермак. – Пожалуй за стол с дальнего бранного поля!
Специально для приема плененного Маметкуля поставили на берегу большой белый шатер, крытый войлоком. Пленник с любопытством огляделся. Знакомый шатер – никак от Таузана казакам достался.
Первый ковш меда поднял Ермак.
– Послужили наши казаки Богу и Руси! – вымолвил атаман. – Помянет еще нас русский человек, когда придет на сибирскую землицу. Так за воинство, живот свой тут положившее!
– Да будет так, Ермак Тимофеевич, – откликнулся отец Вакула и приложился к меду.
Маметкуль поколебался мгновение, но встал и поднял ковш:
– За всех вас и Ермака!
Вскорости казаки запели и каждый, кто чем мог, хвалиться начал.