JК
Сын шевалье :: Зевако Мишель
Страница: 830 из 872 — Наш пьянчужка ПарфеГулар!
— Как здоровье после вчерашнего? — добродушно спросил Эскаргас.
— Жажда не мучит? — осведомился Каркань.
Монах сделал попытку прибегнуть к своей обычной наглости.
— Пропустите меня, дети мои, — сказал он, — я очень спешу.
— Неужели? — произнес Гренгай, не сдвинувшись ни на шаг. — Зато у нас время есть.
Парфе Гулар понял, что разоблачен. Окинув троих храбрецов угрюмым взором, он медленно отступил.
Тем временем Аквавива, внешне очень спокойный, высокомерно говорил, обращаясь к Пардальяну:
— Что все это значит, сударь? Вы силой врываетесь в обитель безобидного служителя Бога! Подобает ли это благородному человеку?
— Сударь, — ответил шевалье с ужасающей холодностью, — я Пардальян. А, теперь вы понимаете? Вы немедленно отведете меня к тому юноше, которого, судя по вашим словам, подвергли какой-то неслыханной пытке. Идемте, сударь, каждое мгновение дорого.
Аквавива, подняв свое бледное лицо, устремил пронизывающий взор на шевалье. Он словно бы измерил и взвесил своего противника взглядом, испепелившим бы любого другого. Скрестив на груди руки со страшной медлительностью, как человек, которому некуда спешить, он произнес с непередаваемой интонацией:
— А! Так вы и есть шевалье де Пардальян! Что ж, я отказываюсь подчиниться вашему грубому нажиму. Любопытно будет узнать, посмеет ли благородный рыцарь и доблестный паладин… ведь вас именно так именуют?..
— Как здоровье после вчерашнего? — добродушно спросил Эскаргас.
— Жажда не мучит? — осведомился Каркань.
Монах сделал попытку прибегнуть к своей обычной наглости.
— Пропустите меня, дети мои, — сказал он, — я очень спешу.
— Неужели? — произнес Гренгай, не сдвинувшись ни на шаг. — Зато у нас время есть.
Парфе Гулар понял, что разоблачен. Окинув троих храбрецов угрюмым взором, он медленно отступил.
Тем временем Аквавива, внешне очень спокойный, высокомерно говорил, обращаясь к Пардальяну:
— Что все это значит, сударь? Вы силой врываетесь в обитель безобидного служителя Бога! Подобает ли это благородному человеку?
— Сударь, — ответил шевалье с ужасающей холодностью, — я Пардальян. А, теперь вы понимаете? Вы немедленно отведете меня к тому юноше, которого, судя по вашим словам, подвергли какой-то неслыханной пытке. Идемте, сударь, каждое мгновение дорого.
Аквавива, подняв свое бледное лицо, устремил пронизывающий взор на шевалье. Он словно бы измерил и взвесил своего противника взглядом, испепелившим бы любого другого. Скрестив на груди руки со страшной медлительностью, как человек, которому некуда спешить, он произнес с непередаваемой интонацией:
— А! Так вы и есть шевалье де Пардальян! Что ж, я отказываюсь подчиниться вашему грубому нажиму. Любопытно будет узнать, посмеет ли благородный рыцарь и доблестный паладин… ведь вас именно так именуют?..