JК
Сын шевалье :: Зевако Мишель
Страница: 832 из 872Пардальян, благодаря своей феноменальной интуиции, передвигался по дому так, словно знал его вдоль и поперек.
Предупредив Аквавиву о своих намерениях, он больше не прибавил ни слова. И все произошло так, как он ожидал. У самого выхода Аквавива решился.
— Брат Гулар, — произнес он совершенно спокойным голосом, — отведите меня к сыну господина де Пардальяна.
Мысленно же воскликнул: «Да смилуется над нами небо и позволит нам не опоздать! Иначе всему конец. Этот человек сдержит свое обещание.»
Без сомнения, Парфе Гулар разделял это мнение, ибо, услышав распоряжение своего генерала, устремился вперед столь проворно, насколько позволяли ему брюхо и короткие ножки.
Они спустились в подвал, проходя через невидимые двери, которые открывал монах, а затем углубились в узкий коридор. По мере того как они продвигались, все слышнее становились чудовищный грохот, страшный скрежет, ужасающие удары, буквально сотрясавшие стены, а главное — жуткие вопли, нечеловеческие крики, более походившие на рычание и визг смертельно раненного животного.
Пардальян и трое храбрецов, смертельно побледнев и покрывшись холодным потом, ринулись на эти звуки бегом, увлекая за собой Парфе Гулара, который, впрочем, тоже торопился, как мог.
Наконец монах остановился. Какофония стала оглушительной. Крики раздавались уже реже и постепенно переходили в хрипение. Монах, схватившись обеими руками за какой-то рычаг, со всей силой надавил на него. Послышался сухой щелчок.
Предупредив Аквавиву о своих намерениях, он больше не прибавил ни слова. И все произошло так, как он ожидал. У самого выхода Аквавива решился.
— Брат Гулар, — произнес он совершенно спокойным голосом, — отведите меня к сыну господина де Пардальяна.
Мысленно же воскликнул: «Да смилуется над нами небо и позволит нам не опоздать! Иначе всему конец. Этот человек сдержит свое обещание.»
Без сомнения, Парфе Гулар разделял это мнение, ибо, услышав распоряжение своего генерала, устремился вперед столь проворно, насколько позволяли ему брюхо и короткие ножки.
Они спустились в подвал, проходя через невидимые двери, которые открывал монах, а затем углубились в узкий коридор. По мере того как они продвигались, все слышнее становились чудовищный грохот, страшный скрежет, ужасающие удары, буквально сотрясавшие стены, а главное — жуткие вопли, нечеловеческие крики, более походившие на рычание и визг смертельно раненного животного.
Пардальян и трое храбрецов, смертельно побледнев и покрывшись холодным потом, ринулись на эти звуки бегом, увлекая за собой Парфе Гулара, который, впрочем, тоже торопился, как мог.
Наконец монах остановился. Какофония стала оглушительной. Крики раздавались уже реже и постепенно переходили в хрипение. Монах, схватившись обеими руками за какой-то рычаг, со всей силой надавил на него. Послышался сухой щелчок.